Российский холдинг “Новапорт” планирует подписать концессионное соглашение по передаче ему Узбекистаном трех аэропортов – “Самарканд”, “Ургенч”, и “Наманган”.
Эксперты, опрошенные российской газетой “Коммерсант”, рассказали, что стоит за этим стремлением.
Курс на Центральную Азию
Интерес “Новапорта” к небольшим аэропортам в Средней Азии вписывается в логику действий компании на российском рынке, где холдинг активнее других занимается мелкими региональными аэропортами.
“Новапорт” в отдельных случаях действительно берет в управление аэропорты, рентабельность которых эксперты считают очень низкой. Компания никогда не объяснял свою стратегию, ее сложно интерпретировать. Каждый аэропорт индивидуален и может содержать скрытые возможности для развития”, – говорит главный эксперт Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Федор Борисов.
Одной из причин интереса господина Троценко к азиатским региональным аэропортам может быть наличие у него казахстанских партнеров в лице инвестиционного фонда Meridian Capital. Если благодаря партнерам удастся достичь договоренностей с властями Казахстана и Узбекистана, экономически аэропорты этих стран выглядят привлекательными, говорят собеседники “Ъ” на рынке.
Так, аэропорт Самарканда может стать одним из пересадочных узлов в авиасообщении между Европой, Китаем и Индией. Увеличению пассажиропотока может способствовать и реализация туристического потенциала города. В то же время за аэропорты Средней Азии ожидается конкуренция со стороны зарубежных игроков. К примеру, в Узбекистане традиционно силен корейский бизнес, который может попытаться перехватить аэропорты у структур господина Троценко, говорит один из собеседников “Ъ”.
Руководитель управления машиностроения, транспорта, материалов “ВТБ Капитала” Елена Сахнова считает, что интерес к аэропортам Средней Азии можно объяснить “интеграционными процессами на территории СНГ” и потребностью в развитии инфраструктуры для роста мобильности населения: “В последние годы мы видим, что в странах Средней Азии происходят те же процессы, что и в России, но с отставанием на пять-семь лет. Инфраструктура объектов Казахстана и Узбекистана сегодня явно испытывает нехватку инвестиций”.
По мнению эксперта, интерес “Новапорта” к некоторым небольшим аэропортам, в том числе и в России, – это расчет на длительную перспективу.
“Сегодня огромные деньги вкладываются в национальные проекты, что должно дать импульс для развития регионов и улучшения благосостояния населения. “Новапорт” может делать ставку на развитие пассажиропотока в региональных аэропортах в ближайшие десять лет”, – говорит она.
Между политикой и экономикой
На стратегию экспансии “Новапорта” при этом могут влиять отнюдь не только экономические факторы. “Надо учитывать, что мы живем не совсем в рыночной экономике”, – подчеркивает Федор Борисов.
Россия должна быть заинтересована в том, чтобы критически важная инфраструктура на территории стран ЕЭС и евразийского партнерства (в эту инициативу входит Узбекистан), в том числе аэропорты, развивалась с участием российских инвесторов, поясняет руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин.
Он напоминает, что страны региона очень осторожно допускают в этот сектор иностранных инвесторов, хотя им, и особенно Узбекистану, крайне необходимы инвестиции для региональных аэропортов, не обновлявшихся с 1980-х годов.
“Инвестиции в Средней Азии могут быть успешными только при наличии договоренностей на высоком политическом уровне”, – подтверждает один из участников авиарынка.
Источники “Ъ” сомневаются, что власти Узбекистана или Казахстана захотят отдать российским инвесторам свои столичные аэропорты, генерирующие стабильно высокий пассажиропоток (аэропорт Астаны в 2018 году обслужил 4,55 млн человек, Ташкента — около 3 млн человек).
Местные власти могут быть заинтересованы в привлечении зарубежного капитала в аэропорты провинциальных городов в силу ограниченности ресурсов региональных администраций и бизнеса. Но инвестиции в местных юрисдикциях собеседники “Ъ” считают рискованными, несмотря на политические перемены в Узбекистане и стремление руководства привлечь частный капитал в инфраструктуру.
Leave a Reply