На женевской встрече Джо Байдена и Владимира Путина ни один из лидеров не старался всерьез прийти к взаимопониманию держав. Вместо этого они стремились определить стабильные ориентиры и опоры вот уже долгое время конфликтных отношений. Такая невысокая планка связана в первую очередь с большими амбициями российского лидера, которые перекликаются с давними историческими традициями его страны.
На вчерашнем саммите в Женеве Джо Байден и Владимир Путин стремились минимизировать ожидания. Главной задачей для них было определить новые рамки, в которые должны умещаться то и дело возникающие конфликтные ситуации. Ни один из лидеров не хотел бы увидеть, как одна из таких ситуаций перерастает в открытую конфронтацию. С американской стороны имеется немало претензий, от обвинений России во вмешательстве в американские выборы до войны на Украине и судьбы Алексея Навального. Как бы то ни было, все эти немаловажные моменты (а также возвращение гонки вооружений, в том числе ядерных) на самом деле лишь скрывают за собой глубокую и, вероятно, непримиримую разницу в положении и во взглядах между США и Россией. То есть — разницу между единственной мировой сверхдержавой и все еще важной третьей военной державой в мире . Противостояние продолжится, потому что Байден не может и не хочет дать Путину то, что ему нужно.
Колосс на глиняных ногах
Россия вот уже два столетия является колоссом на глиняных ногах, хотя в определенные периоды у России получалось скрыть свои слабости. Она проиграла нам Крымскую войну 1853-1856 годов. Она потерпела поражение в русско-японской войне 1904-1905 годов, ставшей первым разгромом европейской страны азиатским государством в современную эпоху. Проигрыш в Первой мировой войне повлек за собой крах царского режима. Наконец, поражение в холодной войне стало причиной падения коммунистов, ставших, хотят они того или нет, преемниками династии Романовых.
Все это время страну преследовал призрак отставания от Европы, а затем и от Запада в целом. Отставания, в частности, в технологической, военной, промышленной и экономической сферах. Это повлекло за собой периоды лихорадочной деятельности. С подачи власти страна предпринимала страшные усилия, которые были призваны наверстать отставание. Даже распад СССР не ознаменовал собой отход от этой схемы развития, которая практически не оставляет мало места для похожей на нашу рыночной экономики. После десятилетия Ельцина в России, Владимир Путин продолжил традиционный подход с опорой на государство в стремлении сократить пропасть между Россией и Западом.
После распада Советского Союза в 1991 году Москва потеряла больше территории, чем занимает Европейский Союз. Она также лишилась поддерживавшей ее восточной части Германии (ГДР — прим. ред.) и прочих сателлитов в Восточной Европе, которые сегодня входят в западный военный альянс. Москва также не контролирует прибалтийские государства и другие бывшие владения вроде Азербайджана, Грузии и Украины, которые в той или мной степени сотрудничают с Западом, в том числе в вопросах обороны и безопасности.
Россия все еще остается самой большой страной мира, но территория страны сегодня значит для статуса великой державы меньше, чем экономический динамизм и человеческий капитал: в этих сферах Россия все еще отстает, и это не говоря уже о ее слабой демографической динамике. В 2019 году российский ВВП составил 1,7 триллиона долларов, что на 15% меньше, чем у Италии, и не доходит даже до половины немецкого уровня. Хотя если рассчитывать ВВП по паритету покупательной способности, отставание России будет уже не так велико, причин для беспокойства у Запада пока нет. В сравнительных показателях российская экономика составляет всего 1,5% мирового ВВП и всего 7% американской экономики. Кроме того, в отличие от тех же США российская экономическая система очень сильно зависит от экспорта сырья и углеводородов (и, как следствие, от цен на это сырье на мировых рынках). Что касается геополитической обстановки, она без конца обостряется. США окружают Россию базами, сохраняют за собой первое место и статус сверхдержавы.
Страх окружения
Роль России в мире была во многом сформирована ее уникальной географией: у нее нет естественных границ за исключением Тихого и Северного Ледовитого океана. На протяжении всей своей истории России приходилось сталкиваться с зачастую бурными явлениями в Азии, Европе и на Ближнем Востоке. В связи с этим Россия чувствует себя уязвимой и подверженной попыткам окружения. Какими бы ни были изначальные причины российского экспансионизма (к нему зачастую примешивался оппортунизм, стремление использовать предоставившуюся возможность), военная и политическая элита страны не отказалась от него. Она считает, что только новая экспансия может защитить прошлые территориальные приобретения. (Непонятно, на какие новые территории Россия якобы претендует. Похоже, что он считает, что и в Крыму в 2014 году жили не русские люди — прим. ред.). Таким образом, безопасность России традиционно опирается на оборонительную экспансию с целью предотвращения потенциального нападения.
Сегодня расположенные у российских границ небольшие государства рассматриваются Москвой как потенциальные опоры для врагов, чья цель — окружить, задавить и подчинить Россию. После распада СССР это чувство усилилось. Путин рассматривает все номинально независимые сопредельные государства (в том числе Украину) как платформы на службе «западных держав» (прежде всего США), которые США якобы стремятся использовать против России.
Как и в прошлом, российская внешняя политика опирается на сильное государство, которое считается единственным гарантом безопасности, ключевых интересов и внутреннего порядка. Но обычно проекты формирования сильного государства в России скатываются в укрепление личной власти. Смешение разнузданного патриотизма и озлобленности на Запад стало характерной чертой путинского периода. Но даже если бы правительство состояло не из бывших агентов КГБ, перед ним стояли бы те же самые проблемы: отставание от Запада, сложная география и стремление играть большую роль в мире без природных данных для такой роли. Как писал один автор, чье имя мне сейчас никак не удается вспомнить, Россия не обладает империей, потому что она и есть империя… Таким образом, направленность внешней политики России — это в равной степени результат выбора самой России и структурных ограничений.
Страна, которую ослабил ее собственный лидер
Эйфория по поводу успешности российского вмешательства в гражданскую войну в Сирии не должна скрывать более важный факт: стратегическое положение России тяжелое. Коктейль из слабости и величия на протяжении десятилетия породил лидера, который стремится совершить рывок вперед, сосредоточив власть в собственных руках. Он проводит свою линию без согласования с заграницей, и это ослабляет способность страны развивать и диверсифицировать экономику а, следовательно, усиливать и другие стороны своей невеликой мощи. Вспомним и то, что периоды хороших отношений России и США были редкостью. Это не случайно. Между двумя державами возникла настоящая пропасть из-за расхождения интересов и практически полной противоположности политических культур (взять хотя бы роль государства, индивида, предприятий и частной собственности).
В отличие от СССР, современная Россия не представляет собой угрозы международному порядку. Москва действует в рамках классической геополитической игры власти и влияния. В определенных областях и вопросах Россия в состоянии навредить интересам США, но она отнюдь не представляет для них ту же угрозу, что в прошлом Советский Союз. Сегодня Россия хочет, чтобы Запад просто признал ее «сферу влияния» на постсоветском пространстве. Такова цена, установленная Путиным за нормальные отношения с Россией. Именно это его условие вызвало протесты со стороны Запада, а они в свою очередь помешали устойчивому сотрудничеству Запада и России. И при текущем соотношении сил Байден и его преемники определенно не примут требование Путина признать за Россией право на влияние
Causeur (Фрaнция)
Leave a Reply