После пожара и суд – насос

15 мая, выступая перед журналистами в Агентстве информации и массовых коммуникаций, председатель Верховного суда Узбекистана Козим Камилов ввел представителей прессы в заблуждение относительно их права освещать ход судебного следствия. За неимением альтернативы, цитируем председателя по местному информационному порталу, опубликовавшему краткий отчёт со встречи: «Никто не имеет права публиковать информацию с судебного процесса и предполагать об исходе дела до тех пор, пока решение суда или приговор не вступят в законную силу» (грамматические ошибки оригинала исправили).

Допускаем, что для председателя Верховного суда желательна именно такая трактовка. Однако статья 6 отнюдь небезупречного Закона о СМИ запрещает «публиковать материалы предварительного следствия без письменного разрешения прокурора, следователя или дознавателя, предварять результаты конкретного дела до принятия судом решения или иным путем оказывать воздействие на суд до вступления его решения или приговора в законную силу».

Улавливаете разницу между материалами следствия и впечатлениями от хода судебного процесса?

Если говорить об уголовном судопроизводстве, журналист для того и идет в зал заседаний, чтобы сопоставить доказательства, полученные в ходе следствия, с теми, что нашли подтверждение в суде. Классический пример: подсудимые нередко отказываются от собственных показаний, заявляя, что дали их под пытками. Пытки – тоже не редкость. Или почему нельзя рассказать общественности о заявлении защиты подсудимого, выявившей фальсификацию доказательств? Почему надо непременно дождаться приговора? После пожара (приговора) и суд насос – так что ли? Нет, слава Богу, пока в нашей стране таких запретов. И очень хочется верить, что они не появятся.
Когда же мы поймем, что освещение в прессе судебных процессов – это содействие правосудию, а не препятствование его совершению. Опасаются огласки либо безграмотные, либо ангажированные судьи. Либо – два в одном…