Новость о законном отстреле краснокнижного тяньшаньского бурого медведя вызвала возмущение пользователей социальных сетей. “Газета.uz” поговорила с руководством Управления по вопросам биоразнообразия Госкомэкологии о смысле Красной книги и связи охраны исчезающих видов с развитием трофейной охоты.
В середине мая стало известно об убийстве российским охотником в Бостанлыкском районе Ташкентской области тяньшаньского бурого медведя, внесенного в Красную книгу Узбекистана. Публикация в Telegram-канале Ekologuz сопровождалась фотографиями разрешения на отстрел двух медведей этого подвида, подписанного председателем Государственного комитета по экологии и охране окружающей среды.
В тот же день комитет подтвердил законность выданного разрешения, однако уже через несколько дней появилась информация, что квота на отстрел второй особи была отменена. В Госкомэкологии пояснили, что решение принято “исходя из верховенства закона, а также с учетом недовольства общественности”.
“Газета.uz” поговорила с начальником Главного управления по вопросам биоразнообразия и охраняемых природных территорий Госкомэкологии Абдурашидом Садыковым и начальником управления по вопросам биоразнообразия Александром Казаковым о смысле Красной книги, международных соглашениях в области охраны исчезающих видов и влиянии трофейной охоты на рост популяции краснокнижных животных.
– В законе “Об охране и использовании животного мира” сказано, что Госкомэкологии уполномочен вести государственный кадастр объектов животного мира. Какова, по вашим данным, численность тяньшаньских бурых медведей на территории Узбекистана?
Абдурашид Садыков: Госкомэкологии ведет учет тяньшаньских бурых медведей на территории трех подведомственных комитету охраняемых природных территорий (ОПТ): в Гиссарском, Зааминском и Чаткальском заповедниках.
Медведи также обитают в Угам-Чаткальском государственном биологическом резервате, принадлежащем АО “Узбекистон темир йуллари”, а также Угам-Чаткальском и Зааминском национальных парках, принадлежащих Госкомлесу. Животные мигрируют из одной охраняемой территории в другую. Учет медведей на своих территориях эти ведомства проводят сами.
Когда Госкомэкологии проводит учет, мы знаем, сколько особей обитают на нашей территории. Мониторинг проводится два раза в год – весной и осенью – сотрудниками научного отдела заповедников, волонтерами, учеными и студентами биологических факультетов. Численность медведей по результатам осеннего учета обычно превышает результаты мониторинга в весенний период, когда не все медведи выходят из спячки.
Итак, по результатам весеннего учета 2020 года в Гиссарском заповеднике насчитывалась 91 особь тяньшаньского бурого медведя (весной 2019 года – 98), Чаткальском заповеднике – 23 (24), Зааминском заповеднике – 17 (весной 2019 года учет не проводился).
Осенью 2020 года в Гиссарском заповеднике были замечены 135 особей (осенью 2019 года – 130), Чаткальском – 23 (24), Зааминском – 22 (18).
По данным Академии наук, лишь на территории Западного Тянь-Шаня обитают порядка 250 медведей. Сейчас наши сотрудники проводят весенний учет. До 15 июля мы получим отчет по учету диких животных, в том числе и медведей. Госкомлес пока не предоставил нам данные за 2020 год, но я уверенно могу сказать, что в Узбекистане популяция этого подвида составляет более 500 особей.
– Сколько медведей этого подвида, по вашим данным, ежегодно погибают от рук браконьеров и сколько отстреливают на законных основаниях?
Абдурашид Садыков: За три года незаконного отстрела тяньшаньских бурых медведей у нас официально не зарегистрировано, хотя по неофициальной информации при опросе населения такие инциденты случаются. По сообщениям, которые мы получали в течение нескольких лет, медведь приходил к людям лишь шесть раз. В четырех случаях животных застрелили, потому что они представляли явную угрозу жизни человека. Это не считается незаконным отстрелом. Каждое такое решение принимается с участием руководства района, прокуратуры, ОВД и инспектора экологии или расследуется ими.
Сейчас у нас есть методы спасения краснокнижных животных в случае их соприкосновения с человеком. Для этих целей между Госкомэкологии и Ташкентским зоопарком заключен меморандум. Специалисты зоопарка оказывают квалифицированную помощь по усыплению животного и последующего выпуска в природу.
Например, в ноябре 2020 года в одной из махаллей Ангрена появился медвежонок. По телевизору передали, что он был застрелен. На самом деле его усыпили и выпустили в естественную среду обитания. В августе 2020 года в Зааминском национальном парке медведица попала в капкан, установленный браконьерами. Специалисты Ташкентского зоопарка также усыпили ее, вылечили и выпустили на волю.
Что касается охоты, с 2019 года Узбекистан в соответствии с заключением межведомственной комиссии Академии наук ежегодно устанавливает по две квоты на добывание этого подвида медведя. В первые два года квотами никто не воспользовался.
В текущем году разрешение на добывание двух особей тяньшаньского бурого медведя было получено российским охотником. Кроме того, он получил разрешение на отстрел одного мархура (винторогий козел, внесен в Красную книгу Узбекистана) и одного сибирского козла. Пока что им была использована только одна квота по добыче медведя, что привело к возмущению общественности.
– После распространения информации об убийстве первого бурого медведя пресс-служба Госкомэкологии опубликовала разъяснение о полном соблюдении законодательства при выдаче разрешения на добывание двух особей тяньшаньского бурого медведя. Однако через несколько дней вы заявили об отмене разрешения на отстрел второй особи, “исходя из верховенства закона”. Что это означает?
Александр Казаков: Это означает, что разрешение было выдано законно. Мы не отменяли второе разрешение – это противозаконно. Мы не имеем на это право. Мы приостановили законно выданное разрешение на отстрел второго медведя до изучения всех деталей охоты.
Все соответствующие органы проверили законность выданного разрешения. Российский охотник не нарушал правила. Согласно законодательству, если охотник нарушит один из пунктов правил охоты, Госкомэкологии имеет право отозвать лицензию.
– Значит, вы можете возобновить действие лицензии на отстрел второго медведя?
Александр Казаков: Мы хотим провести дополнительный учет медведей с привлечением специалистов в этой области, в том числе зарубежных, если они смогут приехать.
Мнения разделились. Многие говорят, что наши данные по популяции медведей недостоверные, что их намного меньше. Если количество медведей превысит минимальный порог для разрешения охоты, то никаких нарушений со стороны комитета и других органов нет. И естественно, российскому охотнику будет разрешено воспользоваться своей лицензией, потому что все разрешения выданы в установленных законодательством рамках. Если действие лицензии не будет возобновлено, мы вернем ему деньги за второе разрешение.
Абдурашид Садыков: Квоты на отстрел устанавливаются по заключению Академии наук. В Госкомэкологии поступает заявка от природопользователя на отстрел определенного вида. Мы отправляем заявку в Академию наук. Решение принимает межведомственная комиссия из числа ученых Академии наук, сотрудников Госкомэкологии, прокуратуры, природопользователей (владельцев охотничьих хозяйств). Изучаются результаты учета видов. Случается, что отклоняются все заявки по определенным видам. Случается, что запрошено, скажем, пять квот, а комиссия выделяет лишь две.
По поступившим в комитет заявкам в 2019-2020 годах мы ежегодно устанавливали по две квоты на отстрел тяньшаньских бурых медведей. Но охотники либо не заплатили, либо не смогли приехать в связи с пандемией. То есть квота была выделена, а разрешение на отстрел не давали.
– Сколько стоит разрешение на отстрел тяньшаньского бурого медведя?
Абдурашид Садыков: В соответствии с приложением №1 закона “Об охоте и охотничьем хозяйстве”, размер платежа за добывание иностранным охотником одной особи тяньшаньского бурого медведя составляет 3000 долларов США, для наших граждан – 100 БРВ. За незаконное изъятие из природы этого подвида предусмотрено взыскание ущерба в размере 20 тысяч долларов США для иностранных охотников.
До вступления в силу закона “Об охоте и охотничьем хозяйстве” в 2020 году мы руководствовались ценами, установленными постановлением правительства об урегулировании использования биоресурсов и порядке прохождения разрешительных процедур в сфере природопользования от 2014 года.
В принятом в 2020 году законе об охоте мы значительно увеличили цены по сравнению со старым положением и с ценами в странах СНГ. Например, по постановлению Кабмина, стоимость на добывание мархура (винторогий козел) составляла 7000 долларов, мы подняли до 25 тысяч долларов.
Есть виды животных, на отстрел которых разрешение никогда не дается. Это сайгаки, снежные барсы, среднеазиатские гепарды. Мы установили стоимость на их изъятие в размере 50 тысяч долларов. За незаконную охоту на эти виды диких животных иностранными охотниками предусмотрено взыскание ущерба в размере 250 тысяч долларов.
Александр Казаков: Эти цены сформированы с учетом изучения цен на изъятие из природы этих видов в странах, где эти животные также обитают. У них цены намного ниже. У нас очень высокие цены в сравнении с другими странами.
– Вы говорите, что разрешение на отстрел некоторых видов никогда не выдается. Зачем тогда устанавливать цены?
Александр Казаков: Для случаев, если распоряжением правительства нужно будет изъять особь в научных целях. Если будут обращения, но не будет цены, мы не сможем выдать разрешение.
– В законе об охоте сказано, что на массовые виды животных, добываемых в незначительном количестве, квоты не устанавливаются. Что это за виды?
Александр Казаков: В основном это виды, признанные Академией наук наносящими ущерб хозяйственной деятельности человека – волки, шакалы, семейство воробьиных. Список вредоносных видов нам предоставляет Академия наук.
Кроме того, законодательством не предусмотрена оплата за отстрел волков. Нападения на стада происходят регулярно. В таких случаях люди обращаются к нам, мы даем разрешение. Все эти процессы контролирует экологическая инспекция.
Абдурашид Садыков: Волки атакуют не только стада. В прошлом году в Ангрене стая загрызла старика, шедшего на намаз на рассвете.
Александр Казаков: Популяция хищников должна поддерживаться так, чтобы не наносить вред популяции основных видов животного мира – копытным (козлы, бараны, кабаны и другие).
– То есть хищников должно быть меньше, чем травоядных?
Александр Казаков: Зависит от сезона. Если в Казахстане лютая зима, очень много волков мигрирует в Узбекистан.
– В 1997 году для Узбекистана вступила в силу Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС). Тяньшаньский бурый медведь внесен в приложение I этой конвенции как один из видов, находящихся под угрозой исчезновения. В документе говорится, что торговля этими видами может оказать на их существование неблагоприятное влияние. Торговля ими должна строго регулироваться, чтобы не ставить под угрозу их выживание, и должна быть разрешена только в исключительных обстоятельствах. О каких обстоятельствах идет речь?
Александр Казаков: Численность медведей растет. Они уже стали выходить в населенные пункты, они несут угрозу скоту и жизни человека. И в СИТЕС, и в других нормативных документах, действующих в стране, упоминается “рациональное использование биологического разнообразия”.
– Узбекская служба BBC опубликовала материал, в котором биолог Даниэла Фрейер из Немецкого института дикой природы, выполняющего, как говорится в статье, международные обязательства Узбекистана по защите дикой природы, поставила под сомнение законность охоты на тяньшаньского бурого медведя в Узбекистане. По ее словам, квота не была установлена Узбекистаном, и правительство нашей страны начало международное расследование животных, убитых российским охотником. Так ли это?
Александр Казаков: На каком основании? СИТЕС не дает разрешение на добывание диких животных. Ни о каком разрешении в самой конвенции также не говорится. Каждая юридическая сторона – страны, ратифицировавшие эту конвенцию, – сама регулирует эти вопросы. Какое может быть расследование, если у нас все на законных основаниях?
– В рамках международных обязательств какие процедуры должна выполнять страна, для которой конвенция вступила в силу, прежде чем выдавать разрешение на отстрел видов, внесенных в приложение I этой конвенции?
Александр Казаков: Мы утверждаем квоты, согласованные Академией наук, и передаем их в Кабмин на согласование. Правительство подписывает приказ на выдачу разрешения на изъятие из природы этих видов. Этот список мы отправляем в Женеву, в СИТЕС. Обязательства всех стран, для которых конвенция вступила в силу, несут уведомительный характер. Никакого согласования с СИТЕС не требуется.
Квоты, установленные странами, ежегодно публикуются на сайте СИТЕС. Но в этом году на сайте заполнено не более 10% квот, установленных странами. Кроме того, в профиле Узбекистана указан сайгак (количество квот, согласно данным сайта, – 0). Мы никогда не устанавливаем квоты на сайгака.
Мы будем списываться с СИТЕС, чтобы узнать, откуда они взяли эту информацию, и почему не опубликованы квоты, установленные нами. У нас есть ответ СИТЕС о том, что мы действительно уведомили их (копия имеется у редакции – ред.). В нем сказано, что они получили наше письмо, и если у них будут замечания, нас об этом оповестят.
Возможно, таблица не заполнена, потому что во многих странах, в том числе и у нас, сезон охоты еще не начался. Здесь подразумевается охота на обычные виды, которые относятся к спортивно-любительской охоте (утки, зайцы). Трофейной охотой, согласно постановлению Кабмина, можно заниматься круглый год. Но охотники знают, когда приезжать. На медведя в спячке они охотиться не будут, соответственно, на медведя зимой они не ходят.
Конвенция СИТЕС регулирует экспорт и импорт видов, внесенных в приложения документа. У всех стран, ратифицировавших конвенцию, есть информация о том, сколько особей какого вида пройдут через их границы. Мы уведомляем СИТЕС о квотах на те виды, которые входят в приложения конвенции. Даже если изъятые из природы редкие животные останутся на территории нашей страны, мы уведомляем СИТЕС об этом.
Трофейная охота подразумевает, что охотник будет вывозить трофей – рога, клыки, череп, шкуру. Это образцы, перечисленные в самой конвенции. Если через нас пройдет незаконно добытая особь, мы не дадим сертификат на экспорт или импорт. Если у нас возникнут сомнения по документам, мы имеем право запросить дополнительную информацию в Женеве.
Абдурашид Садыков: Например, буквально 10 дней назад к нам обратилась фирма, которая хотела завезти в Узбекистан живую особь амурского леопарда – этот подвид на грани вымирания. Нас просили дать разрешение на импорт. Фирма указала питомник, в котором родилась особь, – считается, что краснокнижные животные, рожденные в питомниках, продаются свободно, так как это не изъятие из природы.
Мы обратились в российский СИТЕС, где нам ответили, что такой питомник не зарегистрирован. Мы запретили импорт. В повторном письме фирма отметила, что мы не имеем права отказывать, потому что, согласно конвенции СИТЕС, мы должны дать разрешение на импорт. Все верно. Но для получения разрешения на импорт мы должны видеть разрешение на экспорт. И даже в случае предоставления сертификата мы можем обратиться в СИТЕС, если у нас возникнут сомнения в его подлинности.
Таких случаев много, особенно с ввозом и вывозом из Узбекистана экзотических птиц. В этом отношении мы тесно работаем с аэропортом и таможней. Наши сотрудники конфискуют животных на временное содержание в Ташкентском зоопарке до решения суда. Например, два года назад они конфисковали орангутанга Цезаря, который теперь живет в Ташкентском зоопарке.
– Какое решение может вынести суд?
Александр Казаков: В случае с экзотическими птицами, если все документы по их содержанию будут собраны, если владельцы зарегистрируют соответствующий питомник, суд взыщет с нарушителя штраф, а птица будет передана ему. Или ее могут вернуть в страну-импортера. Но так как отправка стоит денег, чаще всего птиц оставляют в зоопарке или передают владельцу по исправлении всех нарушений. На волю их выпустить нельзя, потому что это птицы не нашей фауны. Здесь они погибнут.
– Если исчезающий вид атакует пасеки или проникает в населенные пункты, обязательно ли убивать животных? Существуют ли другие меры?
Абдурашид Садыков: В 2019 году я был на совещании руководящих сторон по снежному барсу в Нью-Дели. Нам очень понравился метод, который используется в Бутане.
У них много случаев нападения снежного барса на домашний скот. Но они решили компенсировать ущерб населению за убитое хищником поголовье. Нам нужно выработать такой же механизм и закрепить его в законодательстве.
Сейчас мы работаем над этим. Пока же у нас проводятся выездные разъяснительные мероприятия, но это дает очень небольшой эффект. Пару лет назад в Бостанлыкском районе фермер потерял 20 голов овец за одну ночь. Он собрал сельчан и ждал волка в засаде. Но пришел медведь. Оказывается, овцы разбегаются врассыпную при виде волков, но медведей не боятся. Фермеры выстрелили в воздух, чтобы не убивать медведя.
Александр Казаков: Обычно люди стараются отогнать диких животных. Сейчас медведя видят в любое время суток, хотя он ведет ночной образ жизни. Диких животных привлекают несанкционированные свалки. Бытовые отходы нужно вывозить подальше от населенных пунктов в специально отведенные места.
В этом году была очень холодная зима. Из-за высокого снежного покрова многие животные не могли добыть себе корм. Много диких кабанов и другой живности в Гиссаре, Заамине и Угам-Чаткальском биорезервате спустились к людям в поисках еды. Мы рекомендуем владельцам охотничьих хозяйств и другим юрлицам, за которыми закреплены территории для охоты или туризма, выкладывать подкормку.
– В законе “Об охране и использовании животного мира” сказано, что изъятие из природы редких и находящихся под угрозой исчезновения видов допускается по разрешению, выдаваемому Госкомэкологии, с учетом заключения Академии наук и на основании решения Кабмина в случаях особой необходимости в соответствии с законодательством. Что за случаи особой необходимости?
Александр Казаков: Это изъятие хищного животного, которое могло зайти в населенный пункт. Также это может быть больное или раненое животное. Трофейная охота подразумевает изъятие именно старых самцов, которые не занимаются репродукцией.
Для прозрачности всех терминов мы будем прописывать пояснение по каждому термину в новой редакции дополнений к действующим нормативным актам. Также мы готовим подзаконный акт, своего рода пояснение закона об охоте в части трофейной охоты: что это такое, какие виды могут изыматься из природы и какие случаи могут считаться случаями особой необходимости. Возможно, подготовим госпрограмму по развитию трофейной охоты, чтобы все было прозрачно.
– Зачем нужна Красная книга, если краснокнижных животных разрешено отстреливать?
Александр Казаков: Красная книга – это не нормативный документ, запрещающий что-либо. Это документ, который рекомендует особенно обратить внимание на виды, вошедшие в книгу.
Абдурашид Садыков: В каком-то смысле Красная книга имеет силу закона, потому что за незаконное добывание краснокнижных животных есть уголовная ответственность. Но в целом это инструмент для того, чтобы обратить внимание.
В 2019 году мы включили среднеазиатскую черепаху в Красную книгу. Это сложная работа, потому что природопользователи, занимающиеся воспроизводством и экспортом черепах в питомниках, были недовольны. Они везде видят этих черепах, а Академия наук вдруг отнесла этот вид к исчезающему, потому что у ученых есть своя позиция.
В этом году установлена основная квота на отлов 14 тысяч голов маточного поголовья черепах. В питомниках материнское поголовье откладывает яйца. Компании имеют право продавать черепашек, вылупившихся в питомниках. Они отчитываются о проделанной работе. Черепах разводят для экспорта. Это экзотическое животное, за рубежом черепах покупают детям вместо собак и кошек.
Александр Казаков: Обычно человеку непривычно слышать такие вещи от представителя Госкомэкологии, ведь речь идет о Красной книге. Но на международных симпозиумах и конференциях у нас спрашивают: “Для чего вы делаете охраняемые природные территории? Для чего вы охраняете? Это охрана ради охраны? Какое рациональное использование животных у вас? Почему вы не идете по пути, который уже пройден другими странами? Почему не развиваете трофейную охоту, хотя это доказывает, что будут изыматься старые экземпляры, которые вскоре погибнут и не принесут никакой пользы ни охране природы, ни населению?”
Академия наук проводила мониторинг животного мира в ОПТ Узбекистана. Специалисты обнаружили туши краснокнижных животных, погибших из-за старости. Старые особи отбиваются от стада, их загрызают волки. Специалисты нашли тело барана Северцова (архар). Он умер от истощения, потому что у него уже не было зубов. Он принес пользу природе, оставив после себя потомство. Но мог бы принести дополнительное финансирование для охраны популяции и местному населению, если бы было получено разрешение на его добычу.
Поэтому во всем мире для рационального использования животного мира существует трофейная охота. Деньги, полученные за выдачу разрешения, возвращаются на охрану животных.
Абдурашид Садыков: 80% средств, полученных с выдачи разрешения на изъятие краснокнижных животных, направляются в местный бюджет, где животные были изъяты. 8% поступают в Академию наук, 12% – в бюджет Госкомэкологии. Средства, полученные с оплаты квот некраснокнижных животных, распределяются между местными бюджетами (60%) и комитетом (40%).
Александр Казаков: Хокимияты должны проводить природоохранные мероприятия: посадка и полив деревьев, противопожарные мероприятия. Кроме того, это дополнительная зарплата инспекторского и егерского составов, закуп кормов.
– Есть ли трофейная охота на орангутангов?
Александр Казаков: Нет, конечно. Это же человекообразная обезьяна. Цивилизованный мир сразу поднимется. У нас есть, например, снежный барс, мы же не даем разрешение.
– Но барс – не человекообразный вид.
Александр Казаков: Это вид, который требует особой охраны.
– А тяньшаньские медведи из первого приложения СИТЕС не требуют особой охраны?
Александр Казаков: Численность большая. И не только у нас. У наших соседей есть виды животных для трофейной охоты из первого приложения СИТЕС.
– Есть ли какой-то порог численности, по достижении которого охота на вид запрещается или разрешается?
Александр Казаков: Для этого мы делаем мониторинг и ведем кадастр. Для этого мы закупали дроны. Нам нужно сделать экономическую оценку биоразнообразия республики по животным и растениям.
– Сколько у нас снежных барсов?
Абдурашид Садыков: 50−60 голов с учетом миграции.
– Получается, если бы медведей было в 10 раз меньше, охоту бы запретили?
Александр Казаков: Для разных видов разная численность считается предельно допустимой. Как мы говорили выше, хищники не должны наносить ущерб, угрожающий популяции основных редких видов.
Абдурашид Садыков: Есть “красная” черта. Может быть, в будущем запретят охоту на медведя вообще. Популяция многих животных может достигнуть популяции снежного барса или сайгака. В 1980-е был миллион голов. На них велась промысловая охота, в магазинах мясо сайгаков продавалось по рублю. А сейчас их почти нет.
Александр Казаков: Численность сайгаков сократилась и в результате эпидемии, и за счет изменения путей миграции из-за антропогенного вмешательства – колючей проволоки вдоль границы с Казахстаном. Они не могли пройти на пастбища в Каракалпакстан.
Мы думали, что сайгаков у нас практически нет. Но ПРООН выделила фотоловушки. С их установкой в степных массивах мы узнали, что у нас более 100 голов сайгаков. Сейчас у нас с Казахстаном есть соглашение о мигрирующих видах. Нашими странами приняты меры для обеспечения миграции животных.
Неспроста квоту устанавливают академики, профессора, ученые. Численность может быть такой низкой, что комиссия даже не рассматривает выделение квоты. А то, что можно изъять, определяет межведкомиссия, согласно результатам учета.
Перед тем, как подойти к организации трофейной охоты и ввести это понятие в закон, мы изучили опыт зарубежных стран. Это не ради денег. Таджикистан на лет 20 опередил нас в развитии трофейной охоты. В 90-е годы популяция барана Марко Поло в этой стране составляла 100−150 голов. С развитием трофейной охоты поголовье выросло до 4000.
В Монголии трофейная охота на этот вид ведется с 1965 года. И у них популяция растет только за счет трофейной охоты. Средства от нее также направляются на воспроизводство Марко Поло и охрану популяции. Остальная популяция строго охраняется. Раньше население забивало этих баранов на мясо, а теперь средства, полученные с выдачи разрешения на трофейную охоту, вкладывают в инфраструктуру, тратят на социально-бытовые нужды населения.
Нам показывали фотографии школ в сельской местности Таджикистана до развития трофейной охоты, когда население жило на мясе Марко Поло. И мы видели, как изменились сельские районы с развитием охоты.
Поэтому мы планируем разработать дополнительный документ по развитию трофейной охоты. Ведь ее развитие подразумевает создание питомников, проведение биотехнических мероприятий, направленных на сохранение и воспроизводство животного мира.
Даже конвенция СИТЕС предусматривает разрешение торговли трофеями, полученными в результате изъятия отдельных образцов из приложения I для личного потребления. В рамках конвенции СИТЕС приняты и другие документы по отдельным видам из приложения I, подлежащим трофейной охоте. В этих документах указано, что трофейная охота необходима для рационального использования животного мира.
Если не будет трофейной охоты, браконьеры не принесут денег и пользы ни в казну, ни местному населению. Выходит, молодое животное гибнет от рук браконьеров без пользы для государства. А трофейная охота не подразумевает изъятие из природы молодых особей. Она ведется на старых самцов с огромными рогами или клыками – трофеями. Она регулирует ценообразование, приносит деньги в местный бюджет, привлекает местное население к охране и обеспечивает их долевое участие от законной добычи видов.
– Выходит, трофейная охота способствует сокращению браконьерства?
Александр Казаков: Да, потому что в регионах, где есть трофейная охота, организаторы охоты заключают с местным населением договор об охране диких животных от браконьеров. Им платят за это постоянную зарплату. Население заинтересовывают финансово, поэтому люди пресекают браконьерство. Это система начала работать в Пакистане еще в 1970-е годы.
Абдурашид Садыков: Браконьерство – острая проблема для Узбекистана. Территории огромные, материально-техническое оснащение недостаточное. На одного инспектора приходится по 2000−3000 гектаров. Если ему сообщат о браконьерах, он может потратить на дорогу 4 часа. Поэтому в этом году для учета животных и борьбы с браконьерством Госкомэкологии закупил 14 дронов и 1 беспилотник.
Александр Казаков: Иностранные компании, организующие охоту, заинтересованы в сохранении видов в охотничьих хозяйствах. Поэтому арабская сторона, занимающаяся воспроизводством дроф-красоток в Бухарской и Навоийской областях, выделила нам средства на 51 “Ниву” для наших инспекторов. Инспекторов на каждого браконьера не хватит, но результаты уже есть.
Сейчас участковые взяли на учет всех, у кого есть оружие. Но браконьеры могут использовать петли, копья, ставить капканы. С применением такого оружия увеличивается количество “подранков” – раненых особей, которые могут погибнуть от потери крови и других последствий.
Абдурашид Садыков: Приезжающие на трофейную охоту не нарушают правила. Их имена известны во всем мире в определенных кругах. Они даже по навигатору смотрят, не перешли ли они в другой район, чтобы не нарушать указанные в путевке условия. Они четко следуют правилам, потому что дорожат своей репутацией.
Тяньшаньский бурый медведь живет в среднем 12 лет. Самец, отстрелянный российским охотником, – это взрослая особь старше 10 лет. Он уже потерял свою репродуктивную способность. Опытный трофейный охотник это видит. И он никогда не будет стрелять в молодняка или в зверя, который еще может принести потомство.
– Чем спортивная или любительская охота отличается от трофейной?
Александр Казаков: Спортивная охота в основном ведется с гладкоствольного оружия на водоплавающих птиц, зайцев, на кабана и другие обычные виды. А трофей – это рога, клыки, шкура, череп. Это элитарное увлечение. Охотники за трофеями ездят по всему миру. Затраты на это занятие очень большие.
Трофейная охота – новое направление для Узбекистана. Она развивается только третий год. Главная цель трофейной охоты – разведение исчезающих видов, увеличение их численности и разрешение на охоту на разведенные в питомниках особи. Если не будет трофейной охоты, мы не сможем перечислять 8% Академии наук, а это огромная сумма.
– Как вы проверяете, соответствует ли фактическое количество отстрелянных диких животных разрешенному?
Абдурашид Садыков: Во время охоты присутствует наш инспектор. В разрешении указывается область, район и вид охоты – отстрел или отлов. Например, дрофу отлавливает сокол.
Александр Казаков: Мы распределяем квоты по областям, а путевки выдают охотничьи хозяйства. В путевках указывается конкретный район территории охоты. Если охотник поедет охотиться по этой путевке в другой регион, его задержат. В ней также написано, что охотник перед началом охоты должен написать дату охоты, а по завершении охоты – указать, сколько особей он изъял в этот день. Если отметки нет, охота считается незаконной. Бывает так, что в разрешении написано, скажем, пять уток, а при выезде у охотника обнаруживается больше.
– Получается, вы устанавливаете квоту даже на отстрел уток?
Александр Казаков: У нас платное природопользование, поэтому квота устанавливается на любые виды. Есть промысел артемии, мотыля, на который тоже установлены квоты. На любой объект используемого животного и растительного мира есть свои квоты и определенная стоимость за добывание.
– Какого рода мероприятия позволяет увеличить численность видов для поддержания уровня популяции?
Александр Казаков: В первую очередь – охрана. Она должна осуществляться инспекторами с наличием транспорта, спецсредств для проведения рейда. Также необходимо создавать охраняемые территории, питомники. Это один из факторов, который поддерживает баланс между видами.
Кроме того, необходимы биотехнические мероприятия. В зимний период, когда идет бескормица, выпадает много снега, замерзают водоемы, для диких животных выкладывается подкормка.
Приказ о биотехнических мероприятиях, в числе которых подкормка, выходит каждый год. Для хищников покупается мясо, птица. А для парнокопытных – пшеница, овес, сено.
И немаловажно вести пропаганду охраны природы среди местного населения. Потому что чрезмерный выпас скота, который проводится и в буферных зонах заповедников и заказников, наносит огромный ущерб популяции животных, так как домашний скот – конкурент для кормовой базы диких копытных.
Абдурашид Садыков: Главный критерий для охраны краснокнижных животных – создание охраняемых природных территорий. Там свои инспектора, жесткий режим. В Сурхандарье создан питомник по разведению краснокнижных мархуров. Это уникальное место в горах, куда вложены средства не республиканского бюджета, не деньги Госкомэкологии, а средства, полученные от трофейной охоты. В 2020 году был создан Национальный природный парк “Южный Устюрт”, где обитают куланы, джейраны, медоеды, сайгаки. Правительство выделило нам 2,3 млрд сумов на переселение в этот парк краснокнижных куланов из экоцентра “Джейран”.
Александр Казаков: В экоцентре наблюдается переселение куланов. Мы могли бы их выпустить на территорию Каракалпакстана, но там нет водопоя. Также в Бухарской и Навоийской областях есть крупные центры по воспроизводству дроф-красоток. Там современные лаборатории и оборудование, где производят корма, выращивают жучков для птиц.
Это началось еще до 2000 года. Раньше международные природоохранные организации возмущались охоте на дроф-красоток в Центральной Азии. Плата за добывание дрофы-красотки была низкой. Для воспроизводства, рационального использования и сохранения этого вида в дикой природе Госкомэкологии заключил соглашение с представителем арабской стороны о строительстве питомников на территории республики. Сегодня эти питомники выпускают в природу по 5000 птиц в год. Только этой весной в дикую природу выпущено 5023 особи. Выпуск также планируется провести осенью.
Численность дроф-красоток восстановилась. Я сам видел весной, сколько в пустыне дикой птицы. Тем не менее, дрофы-красотки все еще в Красной книге. Но не только в Узбекистане. В Казахстане их тоже разводят для выпуска в природу, а вид не перевели на зеленые страницы. Если не будет Красной книги, это станет поводом не охранять виды.
Беседовала Сабина Бакаева.
Leave a Reply