Пугало

“Будучи обученным агентом КГБ, Владимир Путин знает, как скрывать свои чувства, но в 2013 году, после того как бывший президент Барак Обама описал его как “скучающего школьника на задней парте в классе”, Путин дал понять, что он в ярости. И неудивительно: дети с задней парты редко бывают амбициозными. Путин, с первого дня своего правления 21 год назад, имел большие амбициозные планы в отношении себя и России”, – пишет на страницах Politico обозреватель Леон Арон.

“Когда он, будучи в гораздо большей степени советским патриотом, чем российским, стал президентом в 2000 году, одним из его главных приоритетов было восстановление государственной собственности или контроля над ключевыми политическими и экономическими активами, утраченными в результате распада Советского Союза: основными отраслями промышленности, судами, СМИ, национальной политикой. Затем, во время третьего и четвертого президентского срока, он обратил свои амбиции в сторону геополитики: вторжения на Украину и в Крым, альянс с Сирией и различные нападения на западные демократии путем того, что КГБ называл “активными мерами”, которые были преобразованы в кибератаки”, – говорится в статье.

По утверждению Арона, “в настоящий момент многие из тех же векторов, которые привели к вторжению на Украину, снова в наличии. (…) У Путина есть как минимум две причины думать о подобных крупных и смелых действиях сегодня. Одна является стратегической и неизменным: слава для него самого и для его России, эти два аспекта к настоящему времени переплелись в его сознании. Другой мотив тактический: он стремится к пожизненному президентству – 6-летнему сроку в 2024 году, в 72 года и, возможно, еще одному в 2030 году – в стране, где экономика и доходы стагнируют более десяти лет и все еще бушующая пандемия Covid-19 оставила глубокие шрамы. Более того, арест продемократического лидера Алексея Навального спровоцировал волну митингов протеста в более чем 100 городах России – впервые после антипутинских демонстраций зимой 2011-2012 годов”.

“Те же факторы – глубоко укорененные убеждения и представления, мрачные экономические перспективы и нужды выживания его режима – совпадали в 2012 и 2013 годах. Приняв самое судьбоносное в своей политической жизни решение, Путин использовал “возвращение” Крыма, чтобы заменить экономический прогресс и рост доходов в качестве краеугольного камня его популярности и, следовательно, легитимности его режима. (…) И это сработало, – указывает автор. – Ежемесячный рейтинг одобрения Путина резко вырос с 65 % в 2012 и 2013 годах до 81% в 2014-2018 годах. Российские эксперты назвали это “крымским консенсусом” – “эмоциональным подъемом”, результатом которого стало “согласие россиян терпеть лишения в обмен на имперское величие”.

“Мы склонны повторять то, что сработало. (…) Оказавшись сейчас в положении, которое может быть сложнее – политически и экономически – чем в 2012-2013 годах, и при размывании “крымского консенсуса”, Путин может прибегнуть к тому, что ему очень хорошо удавалось в прошлом: к коротким победоносным войнам”, – считает автор публикации, напоминая про “вторую войну России в Чечне” и про “5-дневную войну против Грузии”.

“(…) Если Путин захочет начать еще одну короткую победоносную войну, недостатка в потенциальных мишенях не будет… Очевидными кандидатами являются, как минимум, пять соседних стран. Три из них – Грузия, Молдавия и Украина – это очаги “замороженных конфликтов”, которые могут быть легко разморожены российскими войсками или подконтрольными им силами внутри этих стран или на их границах. Еще одна страна, Белоруссия, является половиной формального “Союзного государства” с Россией. В пятой стране, Казахстане, этнических русских – 3,5 млн – больше, чем в любом постсоветском государстве, кроме Украины, причем они удобно проживают в шести северных областях, граничащих с Россией. Если талибы захватят контроль над Афганистаном и начнут расширяться в государства Центральной Азии, аннексия может быть представлена как “защита” этнических русских Казахстана”, – говорится в публикации.

“Но эти пять потенциальных войн не вполне соответствовали бы амбициям Путина в отношении “больших идей” или его добровольно взятой на себя миссии восстановить величие и отомстить. Этим критериям соответствовал бы быстрый и победный удар по восточному флангу НАТО, государствам-членам – Эстонии, Латвии и Литве, – полагает Арон. – Можно ли представить приносящую большее удовлетворение коду для желания Путина вернуть былую славу, более заслуженное возмездие за падение любимой Советской Родины, чем подвиг, который не смог осуществить даже могущественный Советский Союз? Победа над альянсом, олицетворяющим солидарность демократического Запада и его волю к своей защите? Наиполнейший и венчающий все бросок кости, который выставит НАТО в роли бумажного тигра?”

(…) Автор предполагает, что “(…) Россия могла бы провести сжатую “гибридную” операцию в крымском стиле с участием, в основном сил, специального назначения и элитных десантников из Западного военного округа России: трех полков спецназа и десантно-штурмовой дивизии, дислоцированных в настоящее время у границ Эстонии и Латвии. Наиболее вероятные цели трансграничного нападения являются Иду-Вируский уезд Эстонии с 74% этнических русских, и его крупнейший город, Нарва (83 процента), а также Латгальский регион (36% русских) и город Даугавпилс (48% русских). После того, как один или оба они “воссоединятся” с родиной, их возвращение означало бы войну с Россией”.

“Генерал Джон Николсон, бывший командующий войсками США и НАТО в Афганистане, подсчитал, что НАТО потребуется примерно 90 дней, чтобы мобилизовать и нарастить в странах Балтии конвенциональные силы, численность которых превышает численность русских. Для сравнения, от вторжения в Крым до “референдума” и “принятия” Крыма в состав Российской Федерации прошло всего три недели”, – говорится в публикации. (…)

Леон Арон | Politico