Толпы молодчиков врывались в дома, грабили, совершали зверские убийства – Рафик Нишанов рассказал о погромах турок-месхетинцев в Фергане
Государственный и общественный деятель Рафик Нишанов, которому в январе исполнится 95 лет, в интервью Уза рассказал об одной из самых черных страниц в истории Узбекистана – погромах турок-месхетинцев.
Нишанов работал председателем Ташкентского горисполкома, послом СССР в Шри-Ланке, Мальдивской Республике и Королевстве Иордания. Был председателем Президиума Верховного Совета Республики, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана.
“Расскажу и об обострившихся межнациональных отношениях. 1989 год. Шла вторая неделя заседаний первого съезда народных депутатов СССР. Вечером 3 июня в гостинице раздался один из самых кошмарных в моей жизни звонков. Из Ферганы сообщили, что в поселках Ташлак, Комсомольский, Маргилане – беда, идут погромы турок-месхетинцев. Организованные толпы молодчиков врываются в дома, грабят, совершают зверские убийства, поджигают здания”, – отметил он.
В ту же ночь, добавил Нишанов, находившиеся в Москве народные депутаты – председатель Совета Министров республики Г. Кадыров и первый секретарь Ферганского обкома партии Ш. Юлдашев вылетели в Узбекистан. Г. Кадыров возглавил республиканскую правительственную комиссию.
“Утром на съезде волнения: что происходит? Горбачев обратился ко мне: “Можешь что-нибудь сообщить?”. Но у меня еще не было достоверных данных от членов комиссии. Об этом я и проинформировал с места, не выходя на трибуну. Добавил, что, по моим сведениям, толчком, поводом для беспорядков послужила ожесточенная ссора на базаре: турок-месхетинец обругал продавщицу-узбечку, опрокинул тарелку с клубникой. За женщину заступилась группа находящихся поблизости узбеков. Перебранка переросла в кровавое побоище, закончившееся гибелью местного парня”, – отметил он.
“Как меня потом критиковали за это высказывание! Обвиняли, что не понял масштаба случившегося. Я-то как раз понимал: сколько в душах людей должно отложиться черной злобы, чтобы бытовой конфликт обрушил ее селевым потоком, лавиной! Тем не менее, не хотел делать скоропалительных крикливых заявлений. В Узбекистане тоже смотрели телевизор. Одна опрометчивая фраза руководителя республики могла стать детонатором следующей волны агрессии. Но коли уж о них зашла речь, скажу: надо все-таки улавливать разницу между понятиями “повод” (который сам по себе может быть случайным, вздорным, но ведущим к трагедии) и “причины”, кои случайными по определению не бывают”, – подчеркнул он.
По словам Нишанова, тогда он не счел правильным наспех говорить о глубинных вещах. На съезде он ответил, “комиссия выехала на место. Когда она разберется, мы вам обо всем обстоятельно доложим”.
Через день с министром внутренних дел СССР В. Бакатиным я отправился в Фергану. Накануне отъезда связался с Г. Кадыровым. К тому времени в республику перебросили подразделения внутренних войск МВД СССР, с девяти часов вечера 4 июня ввели комендантский час. Гайрат Кадыров доложил, что ситуация частично взята под контроль.
“Когда мы с Вадимом Бакатиным осматривали пострадавшие районы, нам навстречу попадались грузовики с парнями, державшими в руках палки, монтировки, бутылки с зажигательной смесью. И это при том, что на самых опасных участках были выставлены бойцы внутренних войск. Увидев сопровождавшую нас охрану, водители грузовиков останавливались, молодежь выскакивала из кузовов и разбегалась”, – рассказал Нишанов.
В дороге, посовещавшись с В. Бакатиным, мы пришли к выводу, что силы МВД необходимо увеличить. По просьбе республики численность войск была доведена до 13000 человек. Чтобы оградить турок-месхетинцев от расправы, в экстренном порядке стали создавать лагеря: в Аштском районе Ленинабадской области Таджикистана. Туда начали вывозить людей, поставили палатки, наладили питание, взяли временные поселения под усиленную охрану. Я на день улетел в Москву, чтобы согласовать действия с М. Горбачевым.
“Здесь я должен пояснить, каким образом турки-месхетинцы оказались в Узбекистане. Известно, что в 1944 году во время войны под предлогом обеспечения безопасности советской границы более 100 тысяч турков-месхетинцев, проживающие в пограничных районах Грузии с Турцией, насильно были депортированы в Узбекистан. К тому же, от каждого из них была взята расписка о якобы добровольном переселении. В течение десятилетий обращение к руководству бывшего Cоюза о возвращении их на Родину оставалось без ответа”, – заметил он.
Руководство уходило от политического решения этого острого вопроса. Турки-месхетинцы, которые по указанию Москвы были вынуждены находиться в Узбекистане, ради своей свободы были готовы на все. К решению этого скандального вопроса подключились и те деструктивные силы, которые появились в годы “перестройки”. В результате случились история с опрокинутой тарелкой клубники на базаре в Фергане, потасовка турков-месхетинцев с узбекскими парнями у пивной в Кувасае и события в Паркенте.
Все можно было стерпеть, но информация об изнасиловании узбечки турками-месхетинцами переполнила чашу терпения. Эхо о волнениях страшными последствиями отозвались в Фергане, Коканде, Кувасае. Пролилась кровь. Руководство Грузии и слышать не хотело о возвращении турков-месхетинцев на свою Родину. Вот тогда по решению советского правительства турки-месхетинцы были вывезены из Узбекистана в Нечерноземье России.
“В Фергану – повторно – я прилетел с председателем Совета Министров СССР Н. Рыжковым. Предстояло положить конец беспорядкам. Вот тогда эвакуация турков-месхетинцев нам с Николаем Рыжковым представлялась наиболее оптимальным способом решения вопроса. Горжусь, что в 1991 году, работая в Верховном Совете СССР, принимал непосредственное участие в подготовке Закона “О реабилитации репрессированных народов”, признавшем депортацию “на государственном уровне политикой клеветы и геноцида”, – заключил он.
Leave a Reply