О современных технологиях превращения городов Узбекистана в пустыню
Начатая в 2009 году с ташкентского Сквера кампания по массовой вырубке деревьев, невзирая на заявленный властями мораторий, продолжается в Узбекистане и по сей день. При этом деревья уничтожаются как осознанно — для промышленного изготовления мебели, так и по неграмотности целой армии работников служб благоустройства. О том, как это происходит, и есть ли выход из сложившейся ситуации, в интервью «Фергане» рассказывает основатель Общества защиты представителей флоры и фауны «Индиго» Павел Волков.
— Каковы, на ваш взгляд, на сегодняшний день основные проблемы экологии в Узбекистане?
— Главное — это варварское уничтожение зеленых насаждений, которое ведет за собой разрушение гнездовых баз для птиц. Рушится и их кормовая база, потому что многие из них питаются семенами деревьев. При этом страдают и полезные насекомые, например, массово мрут пчелы, которые являются движущей силой всего живого, и им в достаточной мере не хватает пропитания для ульев. И вот мы наблюдаем, как, с одной стороны, от уничтожения деревьев страдают пчелы, а с другой — сами деревья, поскольку размножение растений зависит от опыления, и эта функция лежит как раз на пчелах. Получается такой замкнутый круг.
Еще одной немаловажной проблемой, я считаю, является отсутствие должной переработки мусора — как органических, так и не органических отходов. До сих пор в стране не практикуется неоднократно декларируемое властями их разделение: весь мусор — и органический, и не органический — выбрасывается населением в одни и те же баки, а затем вывозится в сельскую местность на полигоны, где тоннами сгнивает, а затем, по мере их наполнения, засыпается землей или строительными отходами. Вся переработка мусора в республике сводится к сбору и сдаче в пункты приема бездомными и прочими малоимущими гражданами пластиковых баклажек, стеклянных бутылок и макулатуры.
Еще одна актуальная проблема в республике — безалаберная, не соответствующая никаким нормам, стандартам обрезка деревьев. Вообще непонятно, кто придумал эту повсеместную методику обрезки растений. Говорят, что это санитарная обработка, но такая обрезка подразумевает удаление больных, сухих веток. Мы же наблюдаем удаление здоровых, с живой листвой, веток. Это, скорее, варварская обрезка, не иначе.
Если говорить в целом, сегодня нет ни одной позиции в экологии, которая бы не пострадала от неразумного человеческого вмешательства. В реках исчезла рыба: раньше вдоль всех каналов и рек через каждые пять метров сидели рыбаки, сейчас их нет, потому что ловить нечего. В городах почти не осталось лягушек, жаб и ящериц. Из-за дезинфекции улиц в период пандемии почти исчезли стрижи и ласточки. Хотя одна ласточка, имея собственный вес в 5-8 граммов, за год уничтожает до трех килограммов вредных насекомых — мух и комаров.
Сейчас такое время, когда людям нужно кардинально менять свое отношение ко всему живому, потому что экология — это среда обитания, в том числе, и человека. И если не будет здоровой среды обитания, то и человек как вид исчезнет — это аксиома.Павел Волков. Фото автора статьи
— Ну а есть ли какой-нибудь толк от Госкомэкологии и Экологической партии?
— Я не хочу сказать, что они совсем ничего не делают, но то, что ими делается, вообще незаметно. Может, они, как разведчики, стараются, чтобы их никто не заметил, но ничего, кроме каких-то презентаций и видеороликов, призывающих бережно относиться к природе, я от их работы не вижу. Сколько не говори «халва», слаще во рту не станет. Но то, что Ташкент входит в десятку городов мира с самым загрязненным воздухом, — это факт. И, как я наблюдаю, такая ситуация начала складываться с 2016 года, когда город захлестнуло строительство и возобновилась массовая вырубка деревьев.
— То есть, с приходом к власти Шавката Мирзиёева?
— Ну, наверное, не совсем президент виноват — я больше грешу на хокима (главу администрации) города Джахонгира Артыкходжаева. Это он рулит всеми сносами и новостройками в городе. Хотя и президент закрывает на все это глаза.
— Но непосредственно осуществляют все неграмотные или незаконные вырубки в городе управления по благоустройству, верно?
— Вообще, мое мнение о службе благоустройства таково: это вредительская служба, в которой нет ни одного грамотного специалиста. Да, ветки пилить нужно, и их пилили всегда, но нужно соблюдать элементарные правила, хотя бы сезонность. То есть, обрубать деревья можно только с конца осени до марта, когда в них нет сокодвижения. Сейчас это делают круглый год. Причем, сухие деревья стоят нетронутые, а живые деревья страдают. Это раз.
Во-вторых, эти «благоустроители» нарушают геометрию дерева. У любого дерева ветки вырастают не просто так, произвольно, они появляются по правилу соблюдения баланса, симметрично, чтобы дерево стояло ровно и во время сильного ветра не падало. А эти работники могут спилить с одной стороны, либо вообще дерево обкорнать под пальму. И во время непогоды, особенно во время осенних и весенних осадков, когда почва пропитывается влагой и становится мягкой, такие деревья падают. Так было в Ташкенте, например, в апреле текущего года, когда мокрый снегопад повредил около 7000 деревьев.Обрезанное “под пальму” дерево на ташкентской улице
Такое ощущение, что в эти службы благоустройства загнали одних полуграмотных мардикоров (наемных рабочих, — прим. авт.), а толковых начальников над ними не поставили, и они как хотят, так и воротят.
— Есть ли какой-то выход из сложившейся ситуации?
— Ничего сложного нету, просто надо делать все по-человечески: и пилить ветки сезонно, и грамотно подкармливать растения. Элементарно нужно всему этому обучить персонал.
— А кто должен обучать? У нас же есть аграрный университет…
— Да, есть, но я не знаю, чему там учат, где их специалисты. Вообще, вариантов обучения много, включая интернет, который сейчас просто ломится от информации на эту тему. Можно открыть специальные курсы, обучить на них тех же благоустроителей основным правилам взаимодействия с природой и только обученных людей принимать на работу в эти службы. А сейчас мы наблюдаем с их стороны полнейшую безграмотность.
Простой пример: все мы может периодически наблюдать, как десятки рабочих, сидя на корточках, вручную выдергивают прорастающие между бетонными плитами сорняки. Хотя достаточно на пару дней эти плиты накрыть светонепроницаемой тканью, и трава сама засохнет — останется только ее веником подмести. Потому что ни одно растение без солнечного света не живет. А эти рабочие вместо ручной прополки могли бы в это время заняться чем-то более полезным.
При этом в Ташкенте есть и вполне «грамотные» агрономы, по чьему приказу благоустроители обрубают под основание ветви деревьев так, что образуются дупла. В них затекает дождевая вода, и деревья начинают гнить и медленно умирать. Это такой задел на будущие несколько лет, по истечении которых уже мертвое или полумертвое дерево вполне легально можно рубить и затем продавать на мебель. Так, например, на аллее у Панорамного кинотеатра уже вырубили несколько толстенных чинар, и на подходе остальные. Ведь уже ни для кого не секрет, что наши многолетние чинары — превосходное сырье для мебельщиков. Причем, это очень ценная древесина — один куб стоит порядка 500 долларов, а в одном дереве таких кубов может быть и пять, и десять. Даже тонкие ветки идут в дело: говорят, умельцы завезли сюда китайскую технологию, по которой из них делают уголь, который продается в супермаркетах для приготовления шашлыка.
В прошлом году на сельскохозяйственной выставке я познакомился с одним из участников из Испании, так вот он меня спросил, что у нас вытворяют с чинарами, почему их уничтожают, и рассказал, что у него на родине высаживают целые аллеи подобных чинар (там они носят название «платан восточный») и затем всеми силами их оберегают. Люди толпами прогуливаются в их тени, как у нас когда-то на Сквере.
Leave a Reply